Карлис Зале и памятник Свободы

«(..) В течение жизни и работы личность Зала развивалась из его внутреннего центра. Зал - один из тех людей, с которыми можно сразу почувствовать внутреннее ядро, что немаловажно. Эта суть заключалась в его жизненной силе. врожденные силы, наследие предков Курса, - это великое приданое, которое Лайма положила в колыбель сына Курса. Природа наделила Зал расточительством. Неутомимая живость текла по скульптурному полу, в каждом жесте, в выразительной игре черт и в языке, придавая всему особую свежесть и сочность. Его фантазия бурно и спонтанно искрилась из плодородного жизненного слоя. Отсюда пошло все, что было оригинальным и здоровым первобытным в жизни и творчестве Зала. Этот неиспорченный запас крестьянских сил прорвался и преодолел невзгоды. В творчестве это дало возможность сказать что-то свое и что-то новое, выделиться в первую очередь, добиться выдающихся достижений в нашей монументальной скульптуре. В этом регионе искусства у нас не было собственных традиций, выросших в кругу современной культуры, которая начала развиваться в регионе латвийской живописи с конца прошлого века. Таким образом, мы могли легко подчиниться влиянию древних культурных народов, оставаясь подражателями и потомками. «Если этого не произошло, если за относительно короткое время наши лучшие скульпторы смогли создать что-то уникальное и замечательное в области монументальной скульптуры, то это произошло благодаря деревенской основе нашей жизни. Этот древний слой выражен Зале с глубоким и инстинктивная безопасность. могла вырасти из корней свежей деревенской примитивности, заглядывать за пределы древней мудрости и красоты сегодняшнего культурного убранства в его - я бы сказал - варварском великолепии и величии ... »

«(..) Нам, как сказал мастер, не нужно стыдиться и убегать от себя и времени, которое мы стоим, но мы должны быть теми, кто мы есть - латинскими публичными артистами. Если вы художник, покажите мощь своей земли, ее блага и красоту, покажите труженикам в их усилиях, покажите матерям хранителей семьи, хранительницам отечества, покажите все это с достоинством, теплыми чувствами и благоговение перед другими, чтобы увидеть, кто мы есть, и нас могли бы уважать. Но если ты сделаешь лицо твое извращенным в лице своем безумном и оближешь лица крестьян и рабочих грязью, и сделаешь их, как калек, и выставишь их рабами и преступниками? Не помешает выбросить кисти и копать канавы или заняться другой полезной работой. Как другие могут уважать вас, если вы не можете уважать себя? Быть художником - это не значит ускользать по жизни и случайным деталям, это значит искать стержень и ядро в природе и в людях. Дилетант цепляется за случайные детали и не видит главного, а другой дилетант шутит с формой и радуется как бы о счастливых совпадениях. Если я плюну, то слюна будет иногда извергаться с неизвестными изгибами и падениями, но может ли к ней приблизиться серьезный художник в своем искусстве? Это делают только пешки-дилетанты, выставляющие напоказ свою чушь, но никак не серьезные художники. Джентльмен и дилетант - эти слова звучали горько и презренно в устах Зала. Скульптор также не уважал легкой импровизации и пустого азарта в искусстве. Особенно на последних этапах своей жизни Холл все больше подчеркивал важность знаний и истинных способностей, навыков и мастерства. Он очень уважал традиции академического искусства. В то же время на заседании Братского кладбищенского комитета скульптор опроверг возражения академика Ф. о том, что созданные им конные полы не соответствуют пропорциям. Затем в зал принесли кольцо и измерили, что все соответствует общепринятым нормам. Тогда Ф. почувствовал себя неловко. Помню, когда в Люксембургском музее показывали фотографии с работ мастеров академической сферы, зал радовался: «Какие здесь знания и умения! Сразу видно, чего хотел добиться мастер. Есть пропорции, понимание формирования форм, чувство прекрасного. Такие работы сохранят свою ценность и не устанут. Но у нас некоторые хорошие люди своей некомпетентностью и неподготовленностью воображают, что мы создаем великие произведения искусства. "(..)"

«(..) Зале, с одной стороны, уделял внимание серьезным исследованиям формы, пониманию движений и анатомической структуры, а с другой - композиции. Студентам, которые уже вообразили, что мы уже готовые художники, которым разрешено делать все, что им заблагорассудится, Зале просто посоветовал им не тратить время зря здесь, в академии. В академии нужно изучать профессию скульптора, приобретать знания и искусство. Очень хорошо дома заниматься тем, что всем нравится и что приходит в голову. С большим энтузиазмом профессор Зале смог приблизиться к студентам, не подавляя их индивидуальное восприятие, но выясняя, что им делать и как подходить к их задаче. Впервые многие открыли глаза, и за короткое время можно было увидеть положительные результаты на выставке студенческих работ. Зал углубился в смысл композиции, структуру форм, движение фигур, экспрессию и характеристику. Когда ученик понял, что искать в том или ином сочинении, изучение строгих природных форм приобрело совершенно иной смысл. Таким образом он учил студентов сознательно контролировать свое формирование, но не иметь смысла просто копировать видимость природы (...) »

«(..) Он принимал участие в конкурсе проектов памятника Свободы в 1924 и 1925 годах. В 1925 году Кабинет министров постановил, что памятник Свободы должен быть установлен после Зала, но это решение не было выполнено. В эти годы было много интриг и шума, но однозначно положительного результата не было. Однако конкурс, как и работы Братского кладбища, сыграл важную роль в развитии Зала. Он приобрел значительный опыт, у него было над чем подумать и над чем подумать, найти свои идеи, которые впоследствии можно было претворить в жизнь. У мастера и некоторых из его ближайших друзей было собственное место встреч в городе • - на улице Мадерниека, ул. Бривибас, 13. Здесь также собирались сотрудники, так как это был дом этого объединения художников. Там подробно обсуждались события и художественные вопросы дня; написал или обсудил несколько хороших статей. Здесь был «штаб», где обсуждалась ситуация во время конкурса памятников, радуясь успехам и заигрывая с неудачами. От выпуска памятника отказались в 1930 году. Последний конкурс на проект памятника прошел в 1930 году. когда зал занял первое место. Тогда на площади памятника возвышались высокие бараки - мастерская с яркими окнами, в которой стамески многих каменщиков и мастеров стучали как по земле, так и по площадкам. альты, раздирая твердую гранитную массу. Это было похоже на странную сказочную страну, где в духе видна воля творца погрузиться и остаться в материи. Солнечный свет сиял в креслах просторных комнат, и в нем сияли белые полы гигантов, все в тихой торжественности ждали момента своего исполнения. Вокруг были разбросаны каменные блоки с расставленными частями: руки, поясница, головы, настоящая мембрана disiecta, как говорит латинский поэт. Эти впечатления остались в мастерской неизгладимыми. Построен памятник Свободы. Тем временем зал приобрел дом на улице Авоту. Его доход должен был поддерживать существование мастера и его семьи, чтобы иметь возможность жить и работать самостоятельно в будущем, поскольку намерения художника были богатыми и обширными (...).

«(..) Прошлое и настоящее включены в Памятник Свободы как одна неделимая песня в звуках героизма. В большом дыхании он выражает всю жизнь людей: труд, поиск духа, семью, военную мощь; Лачплеси - исполнитель диких сил, певец-вайделоти; оковы рабства и образ Свободы с сияющими тремя звездами также открываются историческими сценами. Везде сияет чудесный свет легенды. То же самое говорят и многие другие работы Зала последних лет. в образах действительности здесь мастер ищет сущность и возносит саму действительность до торжественной и простой красоты легенды (..) »