Визит генерала Ридигера фон дер Гольца в Рудбаржи в феврале 1919 года.

Получив известие о долгожданном госте, полковник (Оскарс Калпакс. – Прим. ред.) приказал приготовить приличное жаркое из косули, чтобы было чем его встретить. Во дворе замка выстраивались на учения студенты (Солдаты Отдельной студенческой роты. – Прим. ред.), а вокруг них катались остальные мальчики, свободные от службы. Где-то неподалёку с ревом промчалась машина. Полковник приказал мне выйти и встретить гостя у дверей, а сам остался внутри. Наши, оказавшиеся поблизости, как положено приветствовали приближающегося генерала, но общей команды не раздалось. Из машины вышел генерал граф фон дер Гольц со штабным офицером. Вот как выглядел этот прославленный воин и спаситель Финляндии. Высокий, седовласый, статного телосложения, он производил внушительное впечатление.

Мы поздоровались, я встал впереди и пригласил гостей войти. Генерал нахмурился – старому прусскому аристократу не понравился, очень не понравился приём в штабе латышских крестьян-воинов. И, вероятно, он тоже знал о наших разговорах с оберштабами о его визите. Когда мы вошли, к нам через прихожую подошёл полковник Калпакс. Двое мужчин внимательно посмотрели друг на друга, поздоровались, и полковник повёл генерала дальше.
В небольшом круглом кабинете двое гостей сидели по одну сторону стола, полковник с капитаном Балодисом – по другую, а я – во главе стола, поскольку полковник не говорил по-немецки. После коротких, информативных вопросов о наших войсках и положении на фронте фон дер Гольц сразу перешёл к тому, что было для него ближе всего и было самым болезненным. Ему сообщили о нашей мобилизации, объявленной в Таши-Падуре (Мусденас Калвене. – Прим. ред.), и о том, что полковник разослал офицеров по некоторым волостям, чтобы призвать население к помощи. Генерал тут же довольно взволнованным голосом заговорил о том, что он командует всеми вооружёнными силами на этой территории и не может допустить никакой мобилизации, поскольку все латыши – большевики, и если мы их мобилизуем, то потом он уже не сможет быть уверен, что они не лягут на спины его частей. Ни при каких обстоятельствах нельзя было посылать таких мобилизованных людей против Красной Армии, потому что они немедленно перешли бы на другую сторону. Полковник Калпакс столь же энергично отверг эти заявления и, со своей стороны, подчеркнул, что латышский народ готов бороться с ханжами, только они сами, немцы, всячески этому мешают и тормозят. В глазах графа мелькнул злой огонёк; он, вероятно, не ожидал такого решительного сопротивления своим намерениям. Они обсудили ещё несколько вопросов о нашем снабжении и предстоящем общем наступлении. В целом граф остался недоволен переговорами, почти не попробовал предложенного нами обеда и вскоре ушёл. Когда мы вышли на улицу, фон дер Гольц повернулся ко мне и равнодушно сказал: «Я не доверяю Леттену». Словно предвидя будущее, я без колебаний ответил: «Я тоже, господин граф». Объяснение откровенности графа я позже нашёл в его книге «Моя поездка в Финляндию и Прибалтику», где, описывая этот визит, он упоминает, что у полковника Калпака был ловкий адъютант и переводчик – полуеврей. Стало быть, мой кривой нос спровоцировал откровенность генерала. Так заканчивается этот первый и последний визит фон дер Гольца в латышскую ставку.

После длительной разведывательной прогулки мы часто ходили париться в усадебную баню, и полковник Калпакс был большим поклонником этого вида спорта. Сначала мы ходили вместе с ним, а потом старались добраться до бани либо раньше, либо позже, потому что полковник всегда нагонял такой пыл, что остальные только ползком пытались выбраться в переднюю комнату. Когда Калпакс окончательно остыл, он со всех ног бросился из бани в глубокий сугроб, хорошенько в нём вывалялся и вернулся в баню. По натуре наш командир был очень простым человеком и не терпел никакой хвастовства. Наказаний было мало, но царила строгая дружеская дисциплина. Из любопытства мне вспоминается такой случай: наш капитан-джигит Зариньш то ли порвал свои старые штаны, то ли отпустил их и вообразил, что из пыли бильярдного стола в Рудбаржском замке можно сшить приличные штаны. Недолго думая, он отряхнул пыль и сшил своими руками шикарнейший костюм, который ходил в зелёном нижнем белье, как попугай. Впрочем, носить его пришлось недолго, потому что вскоре он получил от полковника хорошую трёпку и два часа под саблей (Вид наказания. — Прим. ред.).