Павилостниеки

AJ Я начал ездить в Павилосту ещё ребёнком, в гости к подруге. Мне приходилось пасти коров, и у пограничников тоже были коровы, Дарья. Коров приходилось пасти посменно, каждый день был новый пастух, потому что вся деревня сгоняла коров в одно стадо. Когда наступала их очередь, пограничники тоже пасли коров. У них было своё хозяйство – и свиньи, и коровы. Когда я переехал в Павилосту в 1981 году, мама просто не могла меня навещать. Исполком выдал справку, а паспортный стол – пропуск. Однажды мама не проверила срок действия пропуска, и пограничник выставил её из автобуса.
Мой свёкор (белорус по национальности) служил в Акмесрагсе в начале 1960-х. Тёща рассказывала, что когда свёкора дали отпуск, они пошли на свидание и встретились. Встречались пару часов. После армии свёкор демобилизовался, вернулся в Беларусь, но потом вернулся в Латвию и женился.
IK Мой отец Николай Зарецкис был из Смоленска, но его призвали из Донецка, потому что его отец был оттуда. Отец прослужил четыре года, так как в связи с событиями на Кубе ему продлили службу. Он начал служить в Литве, затем в Риге, затем в Павилосте. Он был в Павилосте с 1962 года. 1 января 1963 года на новогоднем балу он познакомился с моей мамой. 1 июня 1963 года они сыграли свадьбу, но мой отец еще служил. Его служба закончилась в ноябре. После этого мой отец ушел в море, работал судовым механиком. В Павилосте были пограничники, ракетчики, сигнальщики (служили локаторщиками) и небольшое количество моряков (некоторое время). Базы всех частей находились за мостом через реку Сака. В 1960-х годах здесь построили казармы для солдат и семейные дома для офицеров – ракетчиков и связистов, где они жили со своими семьями. До середины 1970-х годов их дети приезжали учиться в русскую школу, после ликвидации которой русскоязычных детей забрали в Айзпуте. Служили представители разных национальностей, в том числе и латыши, но их было очень мало.
У военных был свой магазин и очень хорошее снабжение. Иногда они говорили мне, когда будут апельсины и бананы. Я попробовал свои первые бананы в начале 1970-х, не зная, какие они должны быть – зелёные или жёлтые. В магазине можно было купить колготки для детей и обувь. Мы пошли в этот магазин, сначала жёны офицеров, потом мы, местные павлодарцы, стояли в очереди и покупали всё, начиная с продуктов и заканчивая одеждой (полотенцами, простынями, постельным бельём). У них всё было совсем иначе. Сначала мы испугались, но потом поняли, что бояться нечего.
Было время, когда бензина не хватало, поэтому многие жители Павилоста ездили на армейском топливе. Они сами его и продавали.
Мероприятия всегда проводились 27 мая – в День пограничника. Мероприятия проходили в воинской части и в Доме культуры Павилосты, где проходили прекрасные концерты. Студенты приходили приветствовать пограничников.
Военнослужащие принимали участие как в оказании помощи, так и в работах по благоустройству города, предоставляя как технику, так и рабочую силу.
Тем временем, 23 февраля, в День армии, в училище пришли пограничники, чтобы оценить выступление рядовых. Многие офицеры жили здесь с семьями, большинство жён офицеров работали – в детском саду, в моём детском саду жена офицера была медсестрой, очень милая, со светлыми кудрявыми волосами.
Самым интересным и необычным для Павилостов было то, что офицеры всегда сопровождали своих жён, когда ребёнка нужно было отвести к врачу. Павилосты никогда этого не делали, их это поражало. Но офицер всегда помогал своей жене раздеть и одеть ребёнка.
Многие девушки из Павилосты вышли замуж за военных. Мой отец служил в ракетной части в Павилосте.
Интересно, что когда мы встречаемся во время Возрождения в конце 1980-х, чтобы отпраздновать Лиго и Яна, мы празднуем с латышами – Попковыми, Кривцовыми, Ивановыми, Курчановыми, Яковлевыми, но все они – латыши. Девочки не уехали в Россию с мальчиками, мальчики остались здесь.
Двое мужчин, служивших в этом подразделении, до сих пор живут в Павилосте: Зинченко и Захаров. Захаров работает в Лиепае, с ним трудно встретиться. Из латышей здесь служил офицер Илмарс Розе, сейчас живёт в Кулдиге.
Отряд пограничников имени А.Й. Павилосты был сформирован в начале 1960-х годов, потому что, когда я начал работать в Павилостской средней школе, отряды уже действовали. Орида Гринберга, основательница музея Павилосты, начала развивать сотрудничество с пограничниками. Одним из важнейших пунктов школьных поездок было посещение пограничников. Ученикам очень нравилось, ведь пограничники придумывали всевозможные аттракционы. Им показывали оружие, но главным объектом внимания были пограничные собаки. Если пограничники не были включены в поездку, поездка не удавалась. Пограничники показывали свои жилые, учебные и игровые комнаты, столовую и т.д. Я всегда вспоминаю идеальный порядок в казарме, плотно натянутые одеяла на все кровати. Двор тоже был убран, цветы расставлены.
Когда армия ушла, она оставила всю свою территорию в превосходном порядке.
С 1987 года я руководил отрядом пограничной охраны, в котором активно участвовали как мальчики, так и девочки. Мои обязанности были простыми: раз в неделю я должен был возить детей в пограничную часть, где они работали – учились пользоваться рациями, разбирать и собирать автоматическое оружие, участвовали в различных военных играх. Также организовывались соревнования, отряд участвовал в соревнованиях в Варме, и, заняв первое место, мы получили в награду рацию «Селга».
Студенты могли посещать запретную зону во время походов. Был составлен список участников, и студенты часто отправлялись в походы от южного пирса Павилосты до Акмесрагса вдоль моря.
IK Говоря о порту Павилоста, есть поговорка: «Mi skaimiņš paidjom na mol zuš laviķ!» (Ми скайминьш пайдём на мол зуш лавик!). Если кто-то шёл на причал ловить рыбу, он должен был сначала отчитаться пограничникам. Один мужчина уже забыл русский, но ещё не выучил латышский. Пограничник берёт список местных жителей, ищет фамилию Скайминьш и не может её найти, потому что такой фамилии больше нет.
Все великие вожди уже выходили в море и ловили лосося вместе с местными жителями.
Прибрежное рыболовство в Павилосте также было запрещено. Рыбаки выходили в море на судах типа RB, суда проверялись пограничниками каждое утро при выходе в море и каждый вечер при заходе в порт. Купание было разрешено от северного пирса до большого Юракмениса, примерно в 1 км. Летом на берегу моря можно было находиться до 22:00. Юрмалу регулярно распахивали до середины 1970-х годов, а затем это было запрещено. Фотографировать на берегу моря было строго запрещено, поэтому фотографии того времени – огромная редкость. Та самая дюна, ныне знаменитая Серая дюна, где сушили морской навоз, до сих пор не запечатлена на фотографиях, и сейчас ведутся споры о том, как она выглядела на самом деле.
Большую часть янтаря и всякой интересной мелочи выбросило на берег за Юракменсом, куда нельзя было зайти. Тогда ребята быстро ехали на мопедах и собирали всё это, но пограничники то и дело кого-нибудь ловили. Приказывали чистить картошку и отпускали домой, но ни «трофеи», ни добытый янтарь не забирали.
AJ Однажды мы с моей подругой Анитой сидели во дворе с друзьями, там ещё и исполком был. Случайно один из ребят постучал рукой в окно. Вдруг во двор въехала пограничная избушка, оттуда выскочили пограничники с винтовками, приказали обоим положить руки на спины, залезть в избушку и увести. Их отвезли на пост, там заставили чистить картошку, через три часа отпустили домой. Увести их было несложно.