Прачечная пограничной службы

«В 1952 году я приехал в Колку из Видале Кирсти, в то время там было около 40 домов. Сначала я жил в таком маленьком доме рядом со старой школой, у нас там было четыре семьи, и мы были раздавлены. Через некоторое время я пошел в Уши, в 6 км от Колки, я живу на «Рыночных полях». Прожила там 3,5 года, потом приехала сюда, к «Священникам». С 1956 года здесь, а в этой квартире (2-й этаж) с 1962 г.
Моя сестра работала на Кольской почте, у меня не было работы, а у мужа нет, потому что мы развелись, потому что он был такой же, как я - да и нет. И тогда нет ничего лучше, чем есть. Я даже не думаю, что мне одному будет сложно, мне нужно отдать двоих детей в школу. Но я обязуюсь, мне это нужно и все такое. Сначала я пошел помогать рыбакам с рыбой, прямо сюда за Виктором Бертольдом.
Потом я начала стирать белье для российских пограничников, мне это белье принесли. Начальник почты Красновая и моя сестра уговорили меня взяться за эту работу, потому что пограничникам было интересно не знать никого, кто стирает белье. Я уже мог что-то говорить по-русски, но не умел писать и заполнять документы. Встретили Старсина на почте и договорились. До меня одна женщина из Питраги стирала белье. Так я начал работать 1 марта. Те солдаты, которые принесли мне белье, рассказали, почему вы не просите квартиру в Колке, потому что квартира в доме пустует. Сначала я был покорным, но, получив зарплату, начал спрашивать.
Итак, 20 октября 1956 года я приехал сюда. Квартира на первом этаже дома была ужасная, окна собраны из немецких бункеров, одно окно больше, другое меньше, вида не было. Но это считалось бесхозным домом, сейчас дом принадлежит Колкинской православной церкви. Здесь жили русские офицеры. В комнате было холодно, дети были для меня маленькие, младший еще не ходил в школу, а старший учился в школе первый год. Наверху была только плита и дымоход, но не было ни жалюзи, ни духовки, чтобы дольше сохранять тепло. До того, как здесь жила доктор Марценко, ее муж был лейтенантом пограничной службы. Там была комната без досок, но то, как здесь жил доктор, было потрясающе. После этого они переехали жить в Колку «Христос», тогда в Колке уже была небольшая больница, где тоже работал врач.
Стирка нижнего белья для 40 пограничников: рубашки, штаны, нижнее белье, постельное белье, легинсы. Пограничникам не пришлось стирать форму. Ткани было трудно стирать, потому что в вишневых сапогах они уже были ужасно изношены.
Ну, чтобы хоть как-то прибраться в квартире, они обманули, и я брал с завода бумажные коробки, потом сбивал среднюю стену, чтобы не было голых досок. Для меня главное, чтобы белье было где сушиться, я затянула в комнате два шнура, один вверх вдоль кровати, другой - на другой стороне. Внизу в коридоре я построил котел, в котором я могу нагреть эту воду. Я все время стирал на улице, большой горшок висел у меня на крючке, и я там готовил белье.
Порошок дал, но его было мало, купила сама позже. Доза составляла 8-10 грамм на килограмм. Считалось, что лист весит 250 грамм, но чистый. Каждый раз белье не взвешивалось. Сначала получал зарплату 15 рублей в месяц. Вот так мы, трое, зарабатывали на жизнь этими деньгами. Как хотите, живет. Еще я не мог пойти на фабрику, потому что мне некуда было девать этих детей. Рядом с нами уже была школа, тогда я уже мог за ними ухаживать. Потом, когда сотрудники перешли в новый дом, я был в квартире на втором этаже.
Офицеры держали свиней в сарае возле дома, через какое-то время я вместо стирки сделал стирку, построил печь, но все, пароварки уже топятся и мне больше ничего не нужно. Резиновые сапоги на ногах день и вперед.
Сначала не было электричества, потом гладила угольными утюгами - плиссировками. Моим знакомым рассказали, что они так ужасно сделали с глажкой. Я сложил и отутюжил эти простыни, но погладил рубашки, брюки и наволочки. У меня были такие маленькие миски коричневого цвета, сложенные и прессованные. Каждый раз выходило уже 80 листов, по два с каждой кровати.
Так месяца 3-4 мыла за 15 рублей в месяц. Но крахина такая нормальная, он что-то записал мне, например, про одежду повара, посчитал, что я стираю каждый день. Основное отражение заключалось в том, что мне и моим детям разрешили есть и обед, и ужин, потому что трое не могли есть с 15 рублями.
На доску уже было сложно разложить все белье, уже около четырех досок протерла. Самым безумным было высыхание, особенно зимой. Они не пересыхают, не замерзают и все такое. Я сушился на улице, а также в сарае в конце школы, где были лошади и свиньи. По конюшне там был спортзал, а зимой самая обычная сушилка для белья. Но мне приходилось брать его туда и обратно каждый день, поэтому я носила его в полузамороженном виде, накатывала на плечо 10 листов и гуляла по полю. После этого я просохла перед колкинской лютеранской церковью «Вагари» возле Дзидра Берзиня, но там мне пришлось подниматься по лестнице на чердак. Тогда за церковью была такая бродяга, сейчас ее нет, я там тоже просохла. В Колке почти нет дома, где бы не сушили белье. Тогда я смог взять белье и высушить его, теперь не потому, что у меня не хватало сил, а потому, что в Колке больше нет людей, которым можно было бы доверять, потому что белье можно украсть.
К церкви уже проложили четыре шнура, значит, если зимой в понедельник вешают, то к четвергу высыхает. Летом легко.
Офицерам не пришлось стирать одежду, они мылись сами.
Мне уже было скучно, какое-то время стирала еще и матросам одежду, им было около 16. Рубашки матросские в полоску стираются легко, но они брезентовые, они уже как деревья. Я не стирала их вручную. Привезли свою стиральную машину «Тула», я тоже стирала по одному костюму. Иногда эти наряды диктовали, но мне уже хотелось навести порядок. После этого я мыл и строителей, им было около 30. Я тоже некоторое время мыл людей с маяка. Воду из колодца ношу руками, все надо было принести и вылить. Самым сложным было разрезание белья вручную.
Чтобы белье было белым, я использовала силикатный клей, он продавался в бутылках по 0,5 л, этому научил меня друг из Сибири. У меня был большой горшок, в который налили 16 ведер воды и на этом горшке была одна бутылка силикатного клея, затем белье стало очень белым. Я мыла по одной кастрюле каждый день, по воскресеньям старалась устраивать посильнее. Прачечную сначала тоже покупала нормально, дешево.
Через некоторое время привезли хорошую стиральную машину, но она не предназначалась для дачи, потому что ее нужно было подключить к водопроводу и канализации, а в этом доме такой посуды сегодня нет. После этого мне принесли стиральную машину «Рига-8», но там можно стирать только носовые платки, а не одежду для армии.
Так я работал 28 лет, до 1984 года. Я начала стирать, когда мне было 30 лет, и закончила стирку, когда мне было 58 лет. Я вышел на пенсию в возрасте 77 лет, все время работал на двух работах, помимо охранника, в пекарне.
Рабочий день начинался в 4 часа утра, потом я пошел топить большую кастрюлю, потом приготовил завтрак для детей, отвел меня в школу, постирал белье, потом пошел в пекарню на 12 и работал до 17-го. Вечером снова глажка.
У меня был один такой друг от подошв. По его словам, моя мама приехала из Ленинграда в гости и прожила здесь около двух недель, приносила мне всевозможные подарки и приглашала в гости на новый год. Я никогда не был в Риге, но сейчас я поехал в Ленинград, мне было чуть больше 40 лет. Каким глупым может быть разум для человека! Возил меня по всем красивым местам Эрмитажа, Петропавловска. Сам я бы никуда не поехал, у меня не было ни денег, ни возможности. Они уже оплатили мне поездку и покрыли все расходы на проживание. Так каждый из нас остался в своей стране, потому что я не хотел жить вместе в другой стране, я вообще не хочу встречаться в городе - да.
В армии ко мне относились гуманно, даже когда я убивал свинью, мне всегда давали кусок мяса.
В частном секторе больше не было. Пограничники сами собирают животных. Сначала у них было три лошади, мы звали обыкновенную лошадь, позже лошадей исключили. Последние десять лет свиней для пограничников не было.
Офицеры в основном были украинцы, они уже были экономными и прилежными. Сидеренко, Ушнаренко - это был настоящий рабочий карлик, осенью загнал капусту и прочее, подвал для него всегда был полон. Это были вещи, которые дополнительно раздавали солдатам. Он замариновал яблоки. В большие бочки наслоили ржаную солому и яблоки, затем сверху полили кисло-сладким рассолом. Яблоки были очень вкусными, в бочках не гнили, но вкусные ».