Школа битвы при Скрунде, 22 января 1919 года

Через несколько дней мы получили приказ из оберштаба, чтобы мы вместе с «Раденами» ночью атаковали школу в Скрунде, выбили оттуда противника и постарались выбить его из приходского дома на шоссе Скрунда-Салдус. Нам нужно было выделить всего одну роту, но «Радены» из Скрунды пошли всеми силами.

Полковник направил в атаку цесисских солдат под командованием лейтенанта Пуриньша, и некоторые из наших, ребята из Офицерской роты, тоже вызвались присоединиться к ним. После полуночи мы в полной тишине пересекли лёд Венты и прямиком через кусты и заросли направились к трактиру «Скрунда». Мы обходили дома крюком, чтобы собаки не шумели, потому что не нужно было бояться оставить противника позади – мы точно знали, что ни у трактира, ни у кладбища красных быть не может. Примерно через час мы добрались до трактира, где должны были быть и солдаты Радениса. Хотя уже было утро, было ещё совсем темно. Когда мы вошли в трактир, местные жители так перепугались, что какой-то пожилой дядя даже забрался в хлебную печь и сам прикрыл её жестяной крышкой. Пуриньш выставил караул и стал ждать.

Поскольку я уже был неплохо знаком с Рэденом и его людьми, я решил немного продвинуться им навстречу. Они должны были идти по дороге от поместья Верши, так что я нигде не мог заблудиться. Я вытащил маузер из кобуры, заткнул его за пояс, велел охранникам быть осторожными и не подвести меня на обратном пути, и пошёл вперёд. Я дошёл до перекрёстка у школы, остановился, прислушался — всё было тихо.

Примерно в 200 метрах от дороги на холме возвышается белое двухэтажное здание школы. Интересно узнать, что там. Если я пойду к школе пешком, то всё равно услышу, как люди из Радена идут по шоссе.
Я взял маузер в руки и, прячась за деревьями переулка, медленно приблизился к школе. Перед домом была большая площадь. Если в школе были красные, значит, где-то поблизости должен был быть охранник. Постояв немного, я подошёл к дому вплотную. Окна на первом этаже были заперты, и я ничего не слышал. Я подошёл к двери и медленно повернул ручку – она была открыта, но внутри было темно, как под граблями. Двери справа и слева. Я стоял, затаив дыхание, и мне начало казаться, вернее, я слышал, как справа храпят несколько человек, словно крепко спят. Мне стало не по себе: если это красные, они примут меня, как курицу. Я быстро выскочил из коридора и пошёл к углу дома. Слышно было, как во дворе цокают копытами несколько лошадей... Нет, один я здесь ничего не мог сделать. Спрятавшись за деревьями, я направился обратно к шоссе.

Раденс и его люди уже прибывают туда. Пуриньш тоже прибыл на перекрёсток с парой офицеров, и Раденс приказывает нашим идти по боковой дороге мимо кладбища, но сам пока остаётся на месте. Мы быстро организуемся, по возможности в темноте, и, обеспечив необходимую охрану, начинаем движение. Расставаясь, я говорю немцам, чтобы они приближались к школе осторожно, эта штука там подозрительная.

Мы только что приблизились к кладбищу, как сразу за школой оно раскрылось, да так, что не разберёшь, где наши, а где красные. Пули тоже летят над нами, но чувствуется, что они не в нас направлены. Мы занимаем позиции вдоль кладбища в каких-то ямах и смотрим, что будет дальше. Пуриньш посылает своих связных в Раден. Но тут и по нам начинает вестись довольно плотный огонь.

Теперь мы знаем противника, теперь и мы начинаем стрелять. — Через несколько минут, на опушке леса, у школы, меньше чем в четверти версты от нас, вспыхивают два ярких костра, и две гранаты пролетают над нашей цепью, с грохотом и взрывами в тылу. Этого было достаточно! Мы стреляем ещё сильнее, но через некоторое время замечаем, что другая группа, стреляя, отходит от школы к Скрунде. Вскоре приходит известие, что Реденс уходит и нам тоже следует отступать, потому что красные в меньшинстве. Чёрт знает, насколько велико их численное превосходство, но ясно, что мы не можем оставаться в своих окопах — большевики уже пускают в ход пулемёты, а их артиллерийский взвод закладывает гранаты прямо рядом с нами. Пуринс отдаёт приказ цепи отходить по частям и ведёт её кратчайшим путём к берегу Венты.

Начинает светать. Красная пехота нас пока не сильно напирает, но их артиллерия уже накрывает прямой наводкой наши наступающие ряды. Впереди меня и чуть левее быстрым шагом идёт старший лейтенант Кундзиньш. Тут же прямо ему в пятки падает граната, пронзает землю и взрывается. Кундзиньш вскакивает, буквально кувыркается в воздухе и падает. Готов! Я бросаюсь на него, но он тут же вскакивает на ноги и идёт дальше! Ни один осколок его не задел.

Красные сопровождали нас огнём до самой Венты, а затем и на другом берегу, пока наконец не остановились. Мы прибыли в Ленес очень усталыми, но все были здоровы. Полковник (Калпакс) был встревожен и хотел прийти нам на помощь, потому что даже в темноте по одному лишь огню он заметил, что дела у нас идут плохо. Этот день начался неудачно, и вскоре пришла ещё худшая новость: красные выбили Раден из Скрунды и уже были на этом берегу Венты. Это было плохо, но ещё хуже было то, что мы получили приказ от Оберштаба идти к домам айзпурцев за Рудбаржи.